Suicide and Other Comforts

Я в одиночестве иду
По этому месту, принадлежащему мёртвым.
Одолённый скорбью,
Здесь я вырос,
И мне столь приятно ощущение благоговейного ужаса,
Что я могу поклясться, это – рай.

О, милая Мария,
Одетая в печаль,
Останови катящийся камень.

С этими словами, небрежно нацарапанными отрубленной рукой,
Слёзы капают, словно осколки стекла и становятся
Грешной рекой,
Смывающей меня к проклятым.

Потемневшие небеса
В день, когда умер смех,
Быстро окутала ночь,
И я остался с Нею,
Пристально наблюдая за ножом.
О, Боже, с какой лёгкостью я принёс в жертву
Свою жизнь, чтобы Она была моей.

Тогда прощай, отдалённая гроза,
Те бессмысленные звёзды, которым я поклонялся,
Пали, их Отец
Лежит в пламени и ждёт,
Пока моя любовь, кроваво-красный цветок,
Зовёт меня из зелёных беседок
К краю могилы, я молю –
Прошу, спаси меня от этого ада, так хорошо знакомого мне.

Потемневшие небеса
В день, когда умер смех,
Быстро окутала ночь,
И остались в Ёе взгляде,
Пристально наблюдающим за ножом.
О, Боже, с какой лёгкостью я принёс в жертву
Свою жизнь, чтобы Она была моей.

Око за око, как сказано в Библии,
Я потерял веру, когда сжигал своих идолов
И теперь одним крестом меньше для продолжения
Этих божественных мучений.

И я, (как же я старался
Похоронить Её в себе,
Но затянулся скользящий узел судьбы, когда Она умерла…)
Я всё ещё чувствую Её божественное присутствие,
Гибкие руки, обвившие мою шею,
Словно тоскующие лебеди,
И приближающуюся ко мне Её поступь в сумерках.

Суицид – проверенный и действенный способ стать свободным.

Я выхватываю Её шёпот из ветра, что гуляет в кедрах,
Вижу Её лицо в любом проявлении природы,
Среди туманов и в сонных лощинах безумия…
С обманывающим ликованием.

Суицид – проверенный и действенный способ стать свободным.

Я слышу Её голос из могилы, которая бросает Ей вызов.
Песне сирены хочется подпевать, но ещё более прекрасны
Напевы о самоубийстве, столь печальные,
Задевающие за струны души.

Ни свет, ни подводные скалы,
Ни непотопляемая любовь не сохранят меня
В целости в бушующем море.
Я тону, оглушающий
Погребальный звон звучит в моих снах.
Немыслимо, чтобы я выбрался
Из этой равнодушной и одинокой зимней стужи.

Потемневшие небеса
В день, когда умер смех,
Быстро окутала ночь,
И остались в Её взгляде,
Пристально наблюдающим за ножом.
О, Боже, с какой лёгкостью я принёс в жертву
Свою жизнь, чтобы Она была моей.

Я больше не жертва крестового похода,
Где души насажены на частокол морали.
Я перерезаю себе вены и улетаю прочь,
Я гуляю по алмазному песку,
Под луной, в землях вечного лета,
И украшаю Её губы пламенем,
Что я тайно перевёз однажды в своих венах.